Grey rocks, and greyer sea,
And surf along the shore --
And in my heart a name
My lips shall speak no more.

I must go down to the sea again, to the lonely sea and the sky; and all I ask is a tall ship and a star to steer her by.

С огромным трудом удалось сохранить название, его категорически требовали изменить («Чтобы не вызывало воспоминаний о стихотворении Евтушенко»), но тщательно убрали все критические упоминания о Сталине («Есть такое мнение, что сейчас не время»), вообще малейшую критику чего-нибудь советского («Роман антифашистский, критикуйте только гитлеровский режим»). Доходило буквально до анекдота. В начале романа есть фраза, что у немцев орудия тянули огромные рыжие кони-тяжеловозы, перед которыми лошаденки, на которых отступала Красная Армия, показались бы жеребятами. Фразу немедленно вычеркнули. Я доказывал, что в конце книги описываю, как немцы отступают на наших малорослых лошаденках, ибо их рыжие тяжеловозы передохли, не выдержав. На это Б. Полевой возражал: «Пока читатель дочитает, он забудет начало, а в памяти у него останется лишь, что у немцев лошади были лучше, чем у нас». После отчаянных споров и всеобщих обсуждений фразу оставили в смягченном виде, но это было едва ли не единственное исключение [4].

Memories are nice little possessions. As long as you don't ignore the present when you take them out to play.

It may not seem like much - a few kisses in the dark - but it was enough to burn a hole like an ulcer in my heart.

I kissed my fingers,held my palm flat beside my mouth and blew it into the air that surrounded her memory. I closed my eyes, thinking this was one of those moments you see in movies or read about in books where everything comes together.